— Это не они, — неожиданно подал голос Бекир. — Я вышел посмотреть на джадала. Была ночь свечения Йылдыз. Прости. — Бекир быстро посмотрел на мать. — Потом я забыл, правда. А теперь, когда в небе появились грифоны, вспомнил, что Рябова оставили под деревом Аслан и Кебап. Но потом за ним пришло оно. — Оно? — переспросил Талавир.

— Да! Не знаю, как лучше описать. Это была куча хлама — из того, что я собираю в Деште. Различные штуки, артефакты времен вспышки. Оно вышло из дома и напало на Рябова. Я спрятался, а когда снова посмотрел, его уже не было, а Полномочный лежал мертв.

— Значит, он там, — пробормотал Талавир, а Ма не могла бы сказать, кого точно он имел в виду. — Вам нужно убегать.

Ма схватилась за поясную сумку, где-то там был маленький нож, она нуждалась хоть немного в его крови. Ма уже открыла рот, чтобы попросить о последней услуге, но Талавир понял без слов. Он вынул из своей аптечки автоматического шприца и сам набрал кровь.

— Идите, я их задержу. — Он передал Ма пробирку. Его глаза светились нежностью. Да еще никто и никогда на нее не смотрел.

Ма кивнула. Слова растерялись. Она не желала прощаться. Не хотела думать, что видит его в последний раз. Все, что она знала о Старших Братьях, сгорело в свете этого взгляда.

— Ты хороший, не такой, как они, — сказала Ма.

Он сжал ее ладонь в ответ, а потом сделал неслыханное — поднес к губам

и поцеловал. Это был жест из давно забытой жизни. Мая привыкла, что прикосновения несли угрозу и совсем забыла, какими мягкими и желанными могут быть чужие уста.

Талавир поднял глаза и облизнул губы. А потом улыбнулся искренне и почти по-детски, так что у Ма защемило под ребрами.

— Теперь во мне твой суйер. На Матери Ветров я слышал, что частицы свира связаны.

— Так и есть. Мы еще увидимся, — в ответ улыбнулась Ма. Она в это почти не верила, но об этом не говорят вслух.

Талавир кивнул, махнул детям и выбежал из-за укрытия.

— Должны идти. Готовы? — спросила Ма.

Бекир дернул Ниази, смотревшего в спину Талавира, схватил Черную Корову, и они побежали. Улица была пуста. Юрт становилось все меньше, еще немного.

и им негде будет скрываться. Смеркалось. Главное — дождаться тьмы, ночью их не будут искать. Ма почувствовала запах Дешту и животных, значит, край села уже близко.

Снова раздались короткие сердитые возгласы Старших Братьев. Это был очередной патруль, обходивший периметр, Ма с детьми выбежали прямо на них. Мужчина в сером скинул руку, что-то прокричал, но Ма не услышала. До него было не больше тридцати шагов. Не думая и не подбирая дороги, она развернула детей и бросилась к единственному большому сооружению.

После бурной бури руины бывшей школы покрыла причудливая растительность.

Камни облепили ядовитый плющ. «Шутка Дешту» могла прятать самые затейливые ловушки, но у них не было выбора.

Внутри было прохладно и даже сыро. Ма знала, что это иллюзия. К утру от растительности в лучшем случае останется сухие ветки или заросли ядовитого ягла. Повсюду свешивались толстые лианы. В зарослях суетились мелкие насекомые, сновали кесератки. Для них это было время пира. Листья уже начали сохнуть. На глазах зеленая поверхность покрывалась пятнами ржавчины, ствол тускнел и сгибался.

Растение через несколько часов проходило все стадии старения. В большом пурпурном цветке формировался плод. Лоза заскрипела, на пол упал яркий шарик. Плод раскололся, из него утек синеватый сок и сразу прожег бетонную поверхность.

— Ничего не трогайте, — прошептала Ма. Один из корней сполз по камню

и попытался коснуться Черной Коровы. Забывайко испуганно зашипел, Бекир оттащил девочку.

— Надо идти дальше. Они нас здесь легко найдут.

— Тебе нужно лекарство. И запасы. Черт, я должна была быть готова. — Мать прижала к стене винтовку, раскрыла сумку и принялась доставать какие-то стаканы и керосиновую горелку.

— Я кое-что взял. — Ниязи сбросил огромный рюкзак. Его мордашка вытянулась. Он был на грани паники. — Дед сказал, что нам нужно уйти из Ак-Шеих. Чтобы найти…

Но я не понимаю.

Мая зажала ему рот и прижала к груди.

— Тс-с, ничего не говори, никому не говори, куда вас отправили, хорошо? Мне нужно несколько минут.

Она отпустила Ниязи и продолжила работу. Работала столь быстро, насколько это было возможно. Дети тихо переговаривались в углу. Препарата получилось мало.

— Если будешь растягивать, хватит на несколько десятков фарсахов. Так далеко в Деште они за вами не пойдут. Затем вы сможете вернуться. — Она передала Бекиру флакон.

— Мы? Пойдешь с нами.

— Нет. — Мая невесело улыбнулась. Азиз-баба был прав: чтобы один ушел, другой должен остаться. Дешт любит честных. Белокун пришел за ней. Если она задержится, то сможет отвлечь внимание на себя, дать детям фору.

За стенами послышались шаги.

— Присоединюсь к вам позже, — прошептала Ма. — А теперь вы должны идти. Она коснулась волос Черной Коровы, розовой щеки, и неожиданное воспоминание обожгло сознание Ма. Она уже видела схожие черты. Женщина, которую она знала, родила девочку незадолго до того, как Ма сама стала матерью. Ее подруга скончалась с именем дочери на устах.

— Атеш, — неожиданно для себя сказала Ма. — Я знала твою мать.

— Атеш? — недоверчиво усмехнулась Черная Корова. Позади послышались голоса. Мая в отчаянии поняла, что времени совсем не осталось. Она притянула к себе сына, стянула с пальца обручальное кольцо, вложила ему в ладонь, а затем осторожно толкнула от себя.

— Идите.

Он отрицательно покачал головой. В темных глазах собрались слезы. И Ма поняла, что еще мгновение — и сама не выдержит. Она с мольбой посмотрела на

Ниязи. Мальчик-лисенок схватил Бекира за руку и потащил к выходу. Сын еще несколько раз обернулся, а потом их спрятали заросли.

Ма схватила оружие, которое ей покинул Талавир, перебежала к соседним кустам, чтобы лучше видеть, и передернула затвор. Он звонко щелкнул. Листья зашелестели.

Это была старинная винтовка времен второй Великой войны. Она сомневалась, удастся